Курс “Христианство и русская литература” является важным компонентом в структуре теологического образования. Необходимость серьёзного изучения русской литературы теологами диктуется не только религиозной традицией этико-эстетического осмысления жизни в её целостности, но и современной социо-культурной ситуацией в России и за её пределами.

Древо русской классической литературы взросло на духовной почве Православного христианства; объектом её отражения (рефлексии) изначально был человек как микрокосм, его психология, возможность воссвязи или реальность разрыва с Творцом. По мнению многих мыслителей – и отечественных, и зарубежных – русская литература ставит человека перед реальным выбором между добром и злом, поднимает проблему противостояния таких полярных понятий, как гедонизм и сотериология, что указывает на возможность её практического воздействия на мотивацию поведения, волю и мировоззрение человека.

Нужно иметь в виду, что русская литература не только описывает реальные отношения между людьми, их поиски (или отвержение) Бога и возможности воссвязи с Ним, но и стремится обозначить определённый идеал этих отношений и возможностей. Русская литература как никакая другая не только отражает видимую реальность, но и намечает очертания должного.

С этой спецификой обычно связаны некоторые трудности при восприятии и изучении русской литературы: возникает желание если не отторжения, то оспаривания её постулатов лишь на том основании, что она якобы мало совместима с реальной, всегда несовершенной жизнью, призыв к “реализму”, “натурализму” и т.п. Здесь необходимо учитывать следующее: русская классическая литература есть специфическая сфера культуры, в которой реализуется потребность человека в идеалах и ценностях; отсюда её близость и сопоставимость с духовной литературой.

Говоря о сопоставимости этих литератур, следует иметь в виду, что речь идёт прежде всего о литературе (а не о фольклоре, как устном словотворчестве), т.е. словотворчестве запечатленном. И – для вящего уразумения вопроса – необходимо разграничение таких понятий, как книжность духовная и книжность светская.

Различие в нашем случае проявляет себя уже на уровне целей и устремлений, т.е. в сфере задач, изначально, метафизически стоящих перед той и другой литературами. Здесь важно отметить разнонаправленность векторов служения: в первом случае – служение Абсолюту как Творцу, во втором – служение человеку как некоему абсолюту.

Иными словами, есть необходимость говорить о функциональной центростремительности духовной литературы и центробежности литературы светской. Отсюда: если первая в сугубой соборности своей устремляется к стяжанию целостности мира в феномене Творца, то вторая в сугубой же своей развлекательности стремится к раздроблению, рассеянию, расточению и расщеплению этой целостности. Отметим, что функция “расщепительности” зачастую проявляет себя как чрезмерная художественность, как любование эстетическими эффектами, как пристальное внимание к деталям в ущерб Целому.

Конечно же, категории “духовности” и “светскости” литературы на деле подобны сообщающимся сосудам. И точно так же, как духовное начало может размываться и нивелироваться началом мирским, так и мирское, в свою очередь, растворяясь в духовном, тормозя мельтешение развлекательности, может вознестись при случае на казалось бы недосягаемую духовную высоту. Ближайшие примеры тому – классические образцы русской книжности девятнадцатого столетия, соединившие в себе крестообразно горизонталь светского, мирского начала с вертикалью начала духовного.

Русская классическая литература - в отличие от многих иных проявлений словотворчества – одержима некоей обострённой рефлексией (буквально с латыни – “отражение”, “обращение назад”). Иными словами, русская словесность изначально подвержена некоему духовному размышлению, исполненному смятения и сомнений, разрешение которых входит в её задачу; или – другими словами – речь идёт о “религиозно-художественном анализе” определённых психических (душевных) состояний человека.

В феномене восприятия русской книжности мы можем быть свидетелями (и участниками) определённой метаморфозы, когда мирская душевность становится синонимом горней духовности, заменяя и, в конце концов, отменяя последнюю. Здесь речь идёт о тенденции к секуляризации (“обмирщению”) религиозного сознания человека, истоки которого на Руси возможно отыскать уже в начале шестнадцатого столетия. Секуляризация средневекового сознания напрямую связана с влиянием Реформации и других процессов, протекающих в это время в западном социуме. В общем-то, это относится ко многим сферам умственной жизнедеятельности человека, но наиболее обострённо и пронзительно ощущается именно в русской словесности, где – в исторической тысячелетней перспективе – рефлексия религиозная сменяется умозрительной, философической, на смену которой приходит рефлексия эмпирическая, чувственная. Как следствие – крест духовного и эстетического служения деформируется, упомянутая нами духовная вертикаль сжимается до точки, горизонталь же растекается необозримо.

Другими словами, уподобив запечатленную словесность некоему древу, можно представить постепенно ослабевающие духовные корни и донельзя разросшуюся эстетическую крону, в момент метафизической бури увлекающую к падению всё тысячелетнее древо, когда

Кедры встают на дыбы, до колен обнажив корневища,

В любом случае для студентов необходимо понимание того, что русская словесность берёт своё начало в словесности духовной. Это – прежде всего – Священное Писание и Священное Предание. Более того: изучающий данный курс должен проникнуться пониманием того, что само “изобретение” славянской азбуки Кириллом и Мефодием диктовалось задачей возможности чтения прежде всего духовной литературы.

Весьма важно, что курс “Христианство и русская литература” рассчитан на два семестра, это способствует неспешному и вдумчивому проникновению в суть предмета. Этому же способствуют и семинарские занятия, на которых студенты научаются – в предлагаемом курсом русле – мыслить самостоятельно.

Семинарские занятия разделяются на отдельные тематические блоки, благодаря чему у студентов имеется возможность проследить и усвоить последовательность и тенденции развития русской словесности на отдельных примерах её духовной градации и определённой деградации в современную эпоху.